Поэт-философ. Род. в Москве, в богатой дворянской
семье; дом его матери славился в Москве как артистический салон. Первыми
опытами В. являются переводы из Вергилия и Горация. Более зрелые
произведения относятся к 1822. Тогда же В. стал посещать Московский
ун-т. В 1825 он поступил в Московский архив коллегии иностранных дел,
откуда в конце 1826 перевелся в Петербург. Преждевременная смерть не
дала В. возможности развернуть своих способностей, и его наследие
заключает лишь несколько десятков оригинальных и переводных поэтических
произведений и несколько философских набросков и критических статей.
Значение В. в том, что он явился представителем философского течения в
рус. поэзии, как Боратынский, позднее Ф. И. Тютчев и В. С. Соловьев.
Будучи приверженцем философского идеализма Шеллинга, В. должен быть
признан первым поэтом «философского романтизма» на русской почве. Наряду
с темами романтической грусти и русской старины, значительное место в
поэзии В., а тем более в его философских рассуждениях, занимают проблемы
«золотого века», к которому «стремится история человечества»,
взаимоотношений философии и искусства и, в особенности, тема
поэтического призвания и служения. В стороне от этого круга стоит тема
безнадежной любви и преждевременной смерти, вызванная в творчестве В.
обстоятельствами его личной жизни и получившая в его стихах модную в то
время байроническую окраску. Фактура стиха (преимущественно
четырехстопного ямба) у В. не очень богата и мало чем выделяет его из
общего ряда поэтов 20-х гг.
Придерживаясь в области политических взглядов неопределенного
либерализма (тема «свободы» подчас мелькает в стихах В.) и отдавши дань
общественному порыву в преддекабрьские дни 1825, В. и его друзья
(«архивные юноши») — кн. В. Ф. Одоевский, H. M. Рожалин,
И. В. Киреевский и другие — преимущественно интересовались проблемами
философскими, разрешая их в духе Шеллинга и ставя во главу угла
«самопознание».В. был вдохновителем содружества «любомудров»,
повлиявшего, по мнению некоторых исследователей, на миросозерцание
Пушкина; в кружке этом формировались мнения, легшие в основу учения
славянофилов. Когда славянофильская группа в 1826 затеяла издание
журнала «Московский Вестник», В. принял в нем самое деятельное участие.
Крупнопоместный дворянин по происхождению, воспитанию и общественной
среде, В. отобразил в своих теоретических взглядах и творчестве
настроения и идеологию московского культурного барства, переходившего,
после крушения декабризма, к романтическому прекраснодушию и
славянофильскому национализму.
Лучшим изданием сочинений В. является редактированное А. П. Пятковским (1882).
СОНЕТ
К тебе, о чистый дух, источник вдохновенья, На крылиях любви несется мысль моя: Она затеряна в юдоли заточенья, И все зовет ее в небесные края.
Но ты облек себя в завесу тайны вечной: Напрасно силится мой дух к тебе парить. Тебя читаю я во глубине сердечной, И мне осталося надеяться, любить.
Греми надеждою, греми любовью, лира! В преддверьи вечности греми его хвалой! И если б рухнул мир, затмился свет эфира
И хаос задавил природу пустотой, - Греми! Пусть сетуют среди развалин мира Любовь с надеждою и верою святой!
МОЯ МОЛИТВА
Души невидимый хранитель! Услышь моление мое: Благослови мою обитель И стражем стань у врат ее, Да через мой порог смиренный Не прешагнет, как тать ночной, Ни обольститель ухищренный, Ни лень с убитою душой, Ни зависть с глазом ядовитым, Ни ложный друг с коварством скрытым. Всегда надежною броней Пусть будет грудь моя одета, Да не сразит меня стрелой Измена мстительного света. Не отдавай души моей На жертву суетным желаньям, Но воспитай спокойно в ней Огонь возвышенных страстей. Уста мои сомкни молчаньем, Все чувства тайной осени; Да взор холодный их не встретит, И луч тщеславья не просветит На незамеченные дни. Но в душу влей покоя сладость, Посей надежды семена И отжени от сердца радость: Она - неверная жена.
ЖИЗНЬ Сначала жизнь пленяет нас: В ней все тепло, все сердце греет И, как заманчивым рассказ, Наш ум причудливый лелеет. Кой-что страшит издалека, - Но в этом страхе наслажденье: Он веселит воображенье, Как о волшебном приключенье Ночная повесть старика. Но кончится обман игривой! Мы привыкаем к чудесам. Потом - на все глядим лениво, Потом - и жизнь постыла нам: Ее загадка и завязка Уже длинна, стара, скучна, Как пересказанная сказка Усталому пред часом сна.
УТЕШЕНИЕ
Блажен, кому судьба вложила В уста высокий дар речей, Кому она сердца людей Волшебной силой покорила; Как Прометей, похитил он Творящий луч, небесный пламень, И вкруг себя, как Пигмальон, Одушевляет хладный камень. Не многие сей дивный дар В удел счастливый получают, И редко, редко сердца жар Уста послушно выражают. Но если в душу вложена Хоть искра страсти благородной, - Поверь, не даром в ней она; Не теплится она бесплодно; Не с тем судьба ее зажгла, Чтоб смерти хладная зола Ее навеки потушила: Нет! - что в душевной глубине, Того не унесет могила: Оно останется по мне.
Души пророчества правдивы. Я знал сердечные порывы, Я был их жертвой, я страдал И на страданья не роптал; Мне было в жизни утешенье, Мне тайный голос обещал, Что не напрасное мученье До срока растерзало грудь. Он говорил: "Когда-нибудь Созреет плод сей муки тайной И слово сильное случайно Из груди вырвется твоей. Уронишь ты его не даром; Оно чужую грудь зажжет, В нее как искра упадет, А в ней пробудится пожаром".
К ДРУЗЬЯМ
Пусть искатель гордой славы Жертвует покоем ей! Пусть летит он в бой кровавый За толпой богатырей! Но надменными венцами Не прельщен певец лесов: Я счастлив и без венцов, С лирой, с верными друзьями.
Пусть богатства страсть терзает Алчущих рабов своих! Пусть их златом осыпает, Пусть они из стран чужих С нагруженными судами Волны ярые дробят: Я без золота богат С лирой, с верными друзьями.
Пусть веселий рой шумящий За собой толпы влечет! Пусть на их алтарь блестящий Каждый жертву понесет! Не стремлюсь за их толпами - Я без шумных их страстей Весел участью своей С лирой, с верными друзьями.
