Те звезды в небе не погасли,
    Что озарили нам места,
    Где в тишине таились ясли
    Новорожденного Христа,
    Куда с дарами приношенья,
    Путеводимые звездой,
    Волхвы исполнены смиренья,
    С востока шли на поклоненье
    Благоговейною толпой.
    Когда ж пронесся слух меж всеми,
    Что ожидаемый Христос
    Уже родился в Вифлееме
    И свет спасения принес,
    Смущенный Ирод вестью новой,
    С тревожной думою о том,
    Искал Христа, сразить готовый
    Своим предательским мечом.
    Тогда, по воле Провиденья,
    Христос от Ирода очей
    Нашел приют свой и спасенье
    Вдали от родины своей.
    
    Прошли века; в своей гордыне
    Забыл о Боге человек
    И променял свои святыни
    На роскошь золота и нег.
    Забыл о Том, Кто мир любовью
    Так беззаветно возлюбил,
    Кто грех людской святою кровью,
    Святым страданьем искупил.
    Кто и в страданиях смиренный,
    Увитый тернием венца,
    Скорбя душей, Творцу вселенной
    За мир пустой и дерзновенный
    Молился кротко до конца! 

    Представь, чиркнув спичкой, тот вечер в пещере,
    используй, чтоб холод почувствовать, щели
    в полу, чтоб почувствовать голод -- посуду,
    а что до пустыни, пустыня повсюду.
    Представь, чиркнув спичкой, ту полночь в пещере,
    огонь, очертанья животных, вещей ли,
    и -- складкам смешать дав лицо с полотенцем --
    Марию, Иосифа, сверток с Младенцем.
    Представь трех царей, караванов движенье
    к пещере; верней, трех лучей приближенье
    к звезде, скрип поклажи, бренчание ботал
    (Младенец покамест не заработал
    на колокол с эхом в сгустившейся сини).
    Представь, что Господь в Человеческом Сыне
    впервые Себя узнает на огромном
    впотьмах расстояньи: бездомный в бездомном.

    Спаситель родился
    в лютую стужу.
    В пустыне пылали пастушьи костры.
    Буран бушевал и выматывал душу
    из бедных царей, доставлявших дары.
    Верблюды вздымали лохматые ноги.
    Выл ветер.
    Звезда, пламенея в ночи,
    смотрела, как трех караванов дороги
    сходились в пещеру Христа, как лучи.

    Был вечер поздний и багровый,
    Звезда-предвестница взошла.
    Над бездной плакал голос новый -
    Младенца Дева родила.
    На голос тонкий и протяжный,
    Как долгий визг веретена,
    Пошли в смятеньи старец важный,
    И царь, и отрок, и жена.
    И было знаменье и чудо:
    В невозмутимой тишине
    Среди толпы возник Иуда
    В холодной маске, на коне.
    Владыки, полные заботы,
    Послали весть во все концы,
    И на губах Искариота
    Улыбку видели гонцы.

    Ночь тиха. По тверди зыбкой
    Звёзды южные дрожат;
    Очи матери с улыбкой
    В ясли тихие глядят.
    
    Ни ушей, ни взоров лишних,
    Вот пропели петухи,
    И за ангелами в вышних
    Славят Бога пастухи.
    
    Ясли тихо светят взору,
    Озарён Марии лик.
    Звёздный хор к иному хору
    Слухом трепетным приник.
    
    И над Ним горит высоко
    Та звезда далёких стран:
    С ней несут цари востока
    Злато, смирну и ливан.

    В ночи звучащей и горящей,
    Бесшумно рухнув, мой затвор,
    Пронизан славой тверди зрящей,
    В сквозной сливается шатер.
    Лохмотья ветерок колышет;
    Спят овцы; слушает пастух,
    Глядит на звезды; небо дышит, —
    И слышит, и не слышит слух...
    Воскресло ль зримое когда-то,
    Пред тем, как я родился слеп;
    И ребра каменного ската
    В мерцаньи звездном, и вертеп?..
    Земля несет под сердцем бремя
    Девятый месяц — днесь, как встарь, —
    Пещерою зияет время...
    Поют рождественский тропарь.

    Благословен тот день и час,
    Когда Господь наш воплотился,
    Когда на землю Он явился,
    Чтоб возвести на Небо нас.
    Благословен тот день, когда
    Отверзлись вновь врата Эдема;
    Над тихой весью Вифлеема
    Взошла чудесная звезда!
    Когда над храминой убогой
    В полночной звездной полумгле
    Воспели «Слава в вышних Богу!» -
    Провозвестили мир земле
    И людям всем благоволенье!
    Благословен тот день и час,
    Когда в Христовом Воплощенье
    Звезда спасения зажглась!..
    Христианин, с Бесплотных Ликом
    Мы в славословии великом
    Сольем и наши голоса!
    Та песнь проникнет в небеса.
    Здесь воспеваемая долу
    Песнь тихой радости души
    Предстанет Божию Престолу!
    Но ощущаешь ли, скажи,
    Ты эту радость о спасеньи?
    Вступил ли с Господом в общенье?
    Скажи, возлюбленный мой брат,
    Ты ныне так же счастлив, рад,
    Как рад бывает заключенный
    Своей свободе возвращенной?
    Ты так же ль счастлив, как больной,
    Томимый страхом и тоской,
    Бывает счастлив в то мгновенье,
    Когда получит исцеленье?
    Мы были в ранах от грехов -
    Уврачевал их наш Спаситель!
    Мы в рабстве были - от оков
    Освободил нас Искупитель!
    Под тучей гнева были мы,
    Под тяготением проклятья -
    Христос рассеял ужас тьмы
    Нам воссиявшей благодатью.
    Приблизь же к сердцу своему
    Ты эти истины святые,
    И, может быть, еще впервые
    Воскликнешь к Богу своему
    Ты в чувстве радости спасенья!
    Воздашь Ему благодаренье,
    Благословишь тот день и час,
    Когда родился Он для нас.

    Ничто вселенна пред ее творцом;
    Вещал же так творец и царь вселенной:
    "Сынов Адама буду я отцом;
    Избавлю род их, смертью уловленный, -
    Он не погибнет пред моим лицом!" -
    И бог от девы родился смиренной.

    своих небес уже смотрел.
    
    И рядом, в темноте счастливой,
    по белизне и бубенцу
    я вдруг узнал, пастух ревнивый,
    свою пропавшую овцу.

    Во тьму веков та ночь уж отступила,
    Когда, устав от злобы и тревог,
    Земля в объятьях неба опочила
    И в тишине родился «С нами Бог!»
    И многое уж невозможно ныне:
    Цари на небо больше не глядят,
    И пастыри не слушают в пустыне,
    Как Ангелы про Бога говорят.
    Но вечное, что в эту ночь открылось, —
    Несокрушимо временем оно,
    И Слово вновь в душе твоей родилось,
    Рожденное над яслями давно.
    Да! С нами Бог — не там, в шатре лазурном,
    Не за пределами бесчисленных миров,
    Не в злом огне и не в дыханье бурном,
    И не в уснувшей памяти веков.
    Он здесь теперь — средь суеты случайной,
    В потоке шумном жизненных тревог.
    Владеешь ты всерадостною тайной:
    Бессильно зло; мы вечны; с нами Бог.

    В яслях спал на свежем сене
    Тихий крошечный Христос.
    Месяц, вынырнув из тени,
    Гладил лён Его волос…
    Бык дохнул в лицо Младенца
    И, соломою шурша,
    На упругое коленце
    Засмотрелся, чуть дыша.
    Воробьи сквозь жерди крыши
    К яслям хлынули гурьбой
    А бычок, прижавшись к нише,
    Одеяльце мял губой.
    Пёс, прокравшись к теплой ножке,
    Полизал её тайком.
    Всех уютней было кошке
    В яслях греть Дитя бочком…
    Присмиревший белый козлик
    На чело Его дышал,
    Только глупый серый ослик
    Всех беспомощно толкал:
    "Посмотреть бы на Ребёнка
    Хоть минуточку и мне!"
    И заплакал звонко-звонко
    В предрассветной тишине…
    А Христос, раскрывши глазки,
    Вдруг раздвинул круг зверей
    И с улыбкой, полной ласки,
    Прошептал: "Смотри скорей!.."