СКАЗКА ПРО ИВАНУШКУ И ПТИЦУ РОКУЛУ

  Жила-была вдовушка Любушка с сыночком Иванушкой. Муж её, Степан, сгинул в битве со Змеем Горынычем, когда сыночку только годочек минул. Потужила-погоревала о любимом муже Любушка, да ничего не поделаешь – жить дальше надо. Вот она всю любовь свою и стала на сыночка изливать. Поит-кормит Ванюшу досыта, обувает-одевает сыночка во всё новое, все его желания исполняет, дарами-подарками задаривает.

Ложится Ванюша спать, Любушка ему сказки сказывает про добрых молодцев, Змея Горыныча одолевших, с отеческой земли прогнавших. Засыпает сыночек, матушка ему песни колыбельные поёт про ангелов небесных да временах счастливых. Хорошо умела петь Любушка, нежно да жалостливо. Тонкий голосок так и переливался, так и звенел, как песнь соловушки. Часто сыночек просил Любушку:

– Спой мне, матушка, про степь широкую.

А то скажет:

– Спой мне, матушка, про берёзу белую.

Много знала песен Любушка и все их своему Ванюше напевала.

Рос Иванушка на вольных ветрах да щедрых хлебах телом крепок, сердцем добр, умом ясен, лицом красив. Как стал он в возраст отроческий входить, пролетел над их сторонушкой Змей Горыныч да Иванушку внизу углядел. Понял враг, что растёт на земле богатырь, который против него, Змея Горыныча, молодецкую силу копит.

Ванюша тоже Змея Горыныча завидел, глазами чудище чужеземное проводил, матушку свою Любушку спросил:

– Кто это, матушка, по небу летает?

– Это наш древний враг, Иванушка, – отвечает Любушка. – Он русского духа не выносит и часто нашей земле вредит. В битве с ним погиб твой отец Степан и много русских богатырей. Видно опять враг лютый злодейство задумал, нашу силу проверяет.

– Когда я вырасту, матушка, в силу богатырскую войду, то пойду со Змеем воевать. За отца своего посчитаюсь и навсегда прогоню его с нашей земли и с нашего неба.

Ничего не ответила Ванюше Любушка, только посмотрела на сыночка с надеждой и любовью да вздохнула.

А Иванушка подумал о Змее, подумал да и стал о нём забывать. А Змей Горыныч покой потерял, не может отрока Иванушку забыть, силу его растущую запамятовать. Вот и решил Змей хитростью да коварством Ванюшу со свету извести ещё до того, как тот в свой богатырский возраст войдёт.

Перво-наперво решил он Иванушку от жизни деревенской оторвать, которая силу отроку давала. Подослал он к Любушке человека проезжего. Стал тот о прелестях городской жизни рассказывать, из деревни Любушку выманивать:

– Что ты живёшь здесь, красавица, да киснешь, настоящей жизни не видишь? У тебя на глазах только поле да лес, на руках работа да забота. То ли дело жизнь городская! Весело там живёт народ, хоть и тесно. Трудиться в меру, в забавах да в потехах время проводит. Вот вы с сыном по лавкам спите, а городские люди – на пуховиках. Твой сын молоко да квас пьёт, а городские дети – кофе да какао. Вы лапти да сапоги носите, а городские – туфельки да штиблеты. Перебирайся в город, как другие уже перебрались. Нечего тебе за старое житьё цепляться, пора по-новому жить.

Подумала Любушка, подумала – не о себе, о сыночке Иванушке, – и решила, что ему в городе лучше будет. Не откладывая на долгий срок, переехала Любушка с Иванушкой весной в город у Синей реки.

Не успела Любушка на новом месте обосноваться, запросился её Иванушка в городской сад погулять, среди деревьев походить-побродить, на травку майскую да на цветики полюбоваться.

– Соскучился я за лесами да за лугами, матушка, – говорит Иванушка, – отпусти меня на здешнюю красоту посмотреть.

Отпустила Любушка сыночка в городской сад, а Змей Горыныч туда уже колдунью подослал, чтобы она Иванушку очаровала-околдовала да силу его богатырскую иссушила. Колдунья та была не простая. Во дворце Змея Горыныча чародейной музыкой звучала, в девицу превращалась, а перед людьми птицей прикидывалась. Перья её то огнём полыхали, то молниями сверкали, то пятнами чёрными отливали. Пела она разными голосами, разными языками. Умела та птица то орлом показаться, то ястребом, а то и малой пчёлкой обернуться. А звали птицу колдовскую Рокулой.

Вот входит Иванушка в городской сад, на скамеечку у пруда присел, на водяные лилии засмотрелся-залюбовался, о родной сторонушке вспомнил. Да вдруг перед ним словно молния пронеслась и на ветку берёзы, что рядом росла, опустилась.

Глянул Иванушка – птица на дереве. Отродясь таких не видывал: перья то на огонь, то на уголь походят. А запела птица голосом человеческим, Любушкин сын и вовсе рот раскрыл. Птица поёт, как бубен бьёт, как гром гремит, как зверь рычит. Страшное у неё пение, дикое, но почему-то от этих песен так и тянет в пляс. Да не на деревенский манер, а на новый, Иванушке незнакомый. Терпел паренёк, терпел, да и вскочил и ну давай под птичье пение плясать! Долго прыгал Иванушка по садовой лужайке, пока под берёзой едва живой не свалился. А тут птица к нему слетела, рядом похаживает, чёрным глазом на Иванушку поглядывает и говорит ему таковые слова:

– Я птица Рокула, я птица дивная!

Кого полюблю, от того не отступлю.

Забывай, Иванушка, песни родной матушки.

Полюби, Иванушка, песни птицы Рокулы.

Много раз повторила птица слова колдовские и заклятье на сердце Иванушки наложила. Вдруг почувствовал Ванюша к песням птицы Рокулы любовь великую, и ответил ей речью странною:

– Песни твои, птица Рокула,

Лучше пения соловьиного.

Песни твои, птица Рокула,

Лучше песен матушкиных.

Ради песен твоих, птица Рокула,

Позабуду я себя, прежнего.

Отвечает ему на это птица Рокула:

– Помогу я сделать тебе обещанное, Иванушка, и буду с тобой неотступно. Не забудь же речи свои странные, слова свои клятвенные.

Вот поднялся Иванушка, домой направляется, а птица Рокула пчёлкой обернулась, возле уха отрока вьётся, песни ему чужеземные поёт, колдовской дух в него навевает, русский дух из него изгоняет.

Приходит домой Иванушка, матушка его расспросами встречает, просит о прогулке рассказать, а сыночек Любушку грубым словом обрывает:

– Не досуг мне с тобой разговаривать! Не мешай мне песни заморские слушать!

Ничего не поймёт Любушка, о каких песнях говорит Ванюша. Стала она сыночку стол накрывать да по привычке песню про степь широкую запела. А Иван как закричит:

– Перестань ты петь свои песни старинные! Надоели хуже горькой редьки! Голос твой мне опостылел, слышать не могу твоё завывание. Замолчи!

– Что это с тобой, Иванушка? Не захворал ли ты, сыночек родненький? Или это жизнь новая так тебя перебаламутила?

– Не мешай мне, матушка! По-хорошему прошу, не мешай! Полюбил я слушать песни птицы Рокулы. Без её песен жить теперь не могу.

– Какой-такой птицы, сынок?

– Да той, что возле меня пчёлкой вьётся и мне на ушко песни свои напевает.

Тут-то только Любушка пчелу увидела и полотенцем, что в руках держала, отмахнула её от Иванушки. Но в этот миг во всю комнату молния блеснула, чёрные крылья распахнулись от стены до стены, огнём перья охватились. Страшным чудищем Рокула перед Любушкой предстала и в лицо ей крикнула:

– Отрёкся Иванушка от песен твоих, а мои песни полюбил! Теперь душа его не тебе, а мне принадлежит! Ты же ему только за служанку и будешь: варить-кормить да стирать-убирать!

И птица Рокула снова пчёлкой обернулась, стала вокруг Иванушкиной головушки виться, песни чужие ему на ушко напевать. С того дня Иванушку как будто подменили. С матерью стал браниться, обленился, только и знает, что птицу Рокулу слушает, совсем отбился от рук.

А Рокула ему не только песни поёт, но и жизни Иванушку учит. Да не тому учит, чему матушка родимая учила, а совсем наоборот. А ночью, когда Иванушка засыпает, улетает птица Рокула к Змею Горынычу да всё ему об Иване доносит.

– Не бойся, Змей Горыныч, – говорит своему господину птица-колдунья, – очаровала я Иванушку, заворожила. Не растёт его сила богатырская, а слабеет день ото дня. Потому что духа чужого он набирается, а русский дух из него уходит.

– Верно ты служишь мне, птица Рокула! Щедро награжу тебя, если сможешь ты на Ивана печать мою поставить и мне на служение обратить. На это дело даю тебе в помощники Хмеля Душегубного да Дрёму Невидимую. Юношей-то Иван стал, в опасный для меня возраст вошёл.

Птица Рокула и говорит своим помощникам.

– Ты, Хмель Душегубный, под видом соседа придёшь к Ивану и с ним подружишься, к хмельной радости его приучишь. А ты, Дрёма Невидимая, окружи Иванушку сонным облаком, чтобы он настоящей жизни не понимал, а только бы спал да дремал.

Однажды, когда матушки не было дома, а Иванушка слушал песни птицы Рокулы, в дверь постучали. Открыл Иванушка и видит – на пороге парень стоит, ему под стать. Посмотрел пришелец на Ванюшу приветливо и говорит:

– Я недавно в этом городе живу и знаю, что ты тоже не так давно сюда переехал. Меня Василием зовут. Давай с тобой дружить.

А был то Хмель Душегубный. Иванушка решил парня проверить, годится ли он для дружбы, и спрашивает его:

– А что ты любишь больше всего на свете?

Тот и отвечает:

– Я люблю слушать песни птицы Рокулы.

– Да?! – обрадовался Иванушка. – Тогда ты мне настоящий друг.

– Настоящий, говоришь? – переспросил парень. – Тогда дели со мной мою радость!

– Какую-такую радость?

– Хмельную!

– С другом я готов всё делить напополам, – говорит Иванушка.

Достал тут Хмель Душегубный бутыль стеклянную, чарки липовые, налил в чарки зелена вина, одну Иванушке поднёс, одну сам поднял и говорит:

– Давай выпьем с тобой за дивную птицу Рокулу.

– За птицу Рокулу как не выпить? Давай.

Выпили. Охватила тут Иванушку радость хмельная. Смеётся-веселится, птице Рокуле подпевает, а вместе с ним и дружок его Иванушке подтягивает. А как Хмель Душегубный ушёл, Дрёма Невидимая Ванюшу сонным облаком окутала и спать уложила.

Так Иванушка и жить стал, света белого не видит. Ходит Иванушка по рукам слуг Змея Горыныча да о том не догадывается. Сила его богатырская, как бутон в холодную осень, так и не расцвела. Уже и русским духом от него не пахнет. Без всякой битвы одолел его Змей Горыныч. Хитростью одолел да коварством.

Смотрела Любушка на сыночка своего погибающего, смотрела, все оченьки выплакала, всю красоту свою да молодость извела, но от Иванушки только брань и слышала. И однажды решилась она Иванушку оставить и пойти ему спасение искать. Перед иконами Богу помолилась, на все четыре стороны поклонилась, взяла посох дорожный и пошла на родимую сторонушку к могилке мужа. Зашла на погост деревенский и видит, – могилка Степана вся травой заросла. Упала Любушка на траву зелёную, горючими слезами залилась:

– Прости меня, муженёк мой любимый! Не уберегла я твоё дитятко, не сохранила я нашего Иванушку. Русский дух в нём повыветрился. Губит его сила чужая, хитрая да коварная. В самом доме губит, не в чистом полюшке. Извелась я, измаялась. Не знаю, как Иванушке нашему помочь, как спасти нашу кровиночку.

Молвит ей муж замогильным голосом:

– Обойди, моя жёнушка Любушка, семь церквей – семь монастырей, да в каждом за сыночка нашего Иванушку положи по три поклончика. Обойди, моя жёнушка Любушка, семь святых источников. Да в каждом окунись по три раза, да из каждого набери по три пригоршни водицы. Напои, моя жёнушка Любушка, той водицей Иванушку. Все чары от него отпадут, а русский дух к нему вернётся. Верни, моя жёнушка Любушка, сыночка нашего Иванушку на родную сторонушку, – землица родная вольёт в него силу богатырскую.

Поднялась Любушка, поклонилась мужниной могилке и сказала:

– Спасибо тебе, Степанушка. Пойду в путь-дорогу и исполню слово твоё заповедное.

Пошла Любушка по дороге в сторону дальнюю, а Иванушке и дела нет, что матушка из дома пропала. Живёт-веселиться, с Хмелем Душегубным дружбу водит, да песни птицы Рокулы с утра до ночи слушает.

А тем временем Змей Горыныч проведал, что Любушка пошла для Иванушки спасения искать, и приказал птице Рокуле поскорее на Ивана клеймо его, Змея Горыныча, поставить.

Вот птица Рокула у Ванюши спрашивает:

– Куда это твоя матушка подевалась?

– Не знаю, – отвечает Иванушка. – А мне без неё легче жить стало: никто на меня теперь с укоризной не смотрит, никто жизни моей не мешает.

– А коль так, скажи мне, не хочешь ли ты господину служить, которому я служу, не хочешь ли ты метку носить, которую я ношу?

– Какую-такую метку? – спрашивает Иванушка.

– А вот какую! – отвечает птица Рокула.

Тут ударилась она об пол, в женском обличье пред Иванушкой предстала. Смотрит на неё юноша глазами заворожёнными, от колдовской красы очей отвести не может. Глаза у Рокулы темнее осенней ноченьки. Волосы огненные вьются-кудрятся шапкой пышною, платье на Рокуле красно-чёрное. Руки до плеч голые, зелёными змеями разрисованы. А на левом плече клеймо стоит, искорками огненными вспыхивает.

Засмотрелся Иванушка на Рокулу, а та вокруг него так и вьётся, так и ластится, вкрадчивым голосом его уговаривает:

– Прими меточку, Иванушка, в жёны меня возьмёшь!

Сорвал тут Иван рубаху со своего плеча, Рокуле его подставил. Та выхватила из кармана печать огненную и прямо на белое плечо Иванушки припечатала. Глянул Ванюша на клеймо и видит, что с метки-то на него сам Змей Горыныч смотрит.

– Так вот кто твой хозяин, птица Рокула! Вот какому ты господину меня в услужение приготовила!

Отшатнулся тут Иванушка от Рокулы, об отце, Змеем погубленном, вспомнил. Вспомнил и мечту свою детскую – богатырём стать и за смерть отца со Змеем Горынычем посчитаться. Заныло тут сердце у Иванушки, кровью облилось. Но в тот же миг огнём запекло клеймо на левом плече, и услышал он голос Змея Горыныча:

– Слушай моё повеление, слуга меченый! Ходит по путям-дорогам странница с посохом дорожным. церкви-монастыри она обходит, в студёных источниках воду берёт. Замышляет меня со свету извести. Вот тебе первое моё приказание: странницу эту схвати и в замок мой доставь. Даю тебе для этого дела силы колдовские: по небу летать, в кого нужно тебе, превращаться, силу недюжинную иметь. Ступай и дело это исполни, а не то не сносить тебе головы. Через три дня жду тебя к себе на поклон.

Стоит Иванушка и чувствует, будто он и не живой вовсе. Одно только на уме, как повеление Змея Горыныча исполнить, где странницу найти и как её в замок Змея заманить.

Высоко поднялся в небо Ванюша, все дороги земные обозрел и увидел странницу с посохом дорожным. Не знал он, что это матушка его родимая идёт, ему, Иванушке, спасение несёт.

Оборотился Иван в орла, решил сверху на странницу кинуться, схватить её когтями и в замок Змея Горыныча унести. Только хотел он на странницу налететь, уже камнем из-за облака вниз повалился, как вдруг упал на землю густой туман, скрыл и странницу, и дорогу. Три дня туман лежал, Ивану дело задуманное исполнить не давал. Пометался Ванюша, пометался, уже и три дня прошло. Так ни с чем он и полетел к Змею Горынычу на поклон.

– Видел ли ты странницу? – спрашивает Змей.

– Видел. Да только я в орла оборотился и хотел её когтями схватить, как упал густой туман и скрыл от меня странницу.

Рассердился Змей Горыныч, разозлился:

– Это ей сама земля помогает! Придумай что-нибудь похитрее, поковарнее, а странницу мне в замок доставь! Через три дня жду тебя на поклон.

Снова поднялся Иванушка высоко-высоко, снова окинул взглядом все пути-дороги, снова странницу с дорожным посохом увидел. «Стану-ка я шайкой разбойников у большой дороги, – думает, – спрячусь в-о-о-н в том лесу. Как странница по лесу пойдёт, так я и схвачу её, в мешок упрячу и Змею Горынычу в замок унесу».

Стал Иванушка шайкой разбойников. Спрятались разбойнички в лесу за кустами да за деревьями, ждут, когда странница по лесной дороге пойдёт. Смотрят и ничего понять не могут: не одна идёт странница, а целая толпа – и все спутницы одинаковые – согбенные, с котомками и дорожными посохами. Растерялись разбойнички, на дорогу выскочили. Крайних спутниц похватали, руки им заломили, мешки на них надели и к Змею Горынычу в замок понесли.

– Вот, – говорит Иванушка Змею, – выполнил я твоё повеление. Да не одну странницу тебе принёс, а целую дюжину.

Развязал тут Иван перед Змеем мешки, а там вместо странниц одни колоды трухлявые. Опять разозлился-рассердился Змей Горыныч, закричал страшным голосом:

– Да ей само небо помогает! Лети снова на пути-дороги и любой хитростью замани странницу в мой замок! Через три дня жду тебя на поклон.

Снова поднялся Иванушка над путями-дорогами, снова углядел странницу согбенную. И решил он на этот раз в младенца превратиться, лечь у дороги и заплакать, когда странница будет мимо проходить. «Не может быть, – думает Иванушка, – чтобы странница на детский плач не откликнулась, к ребёнку малому не подошла. А как на руки она меня возьмёт, тут уж я вокруг странницы крепкой верёвкой обовьюсь и в замок Змея Горыныча доставлю».

Как наметил Иванушка, так и сделал, малым дитятком у дороги лёг и плакать начал. Вот идёт Любушка по дороге и слышит, дитё малое плачет. Так плачет, как её Ванюша во младенчестве плакал. Кинулась она туда-сюда, видит – ребёночек под придорожным кустом лежит. Смотрит на него Любушка и глазам своим не верит: Иванушка да и только! «Дай, – думает Любушка, – я дитятко это водой напою от семи родников. Видно, оно пить хочет, коль так кричит». Сняла она свою котомочку, достала бутылочку заветную и к губкам младенчика потянулась.

А Змей Горыныч в замке своём места не находит, погибель свою чует. Посылает он колдунью Рокулу Иванушку найти и спасению его помешать. Летит птица Рокула, чёрными крыльями всё небо закрыла, темень на землю напустила. Ни зги не видно.

Тут Любушка и подхватила младенчика на руки и к губкам его заветную бутылочку поднесла. Льётся водичка от семи источников прямо в ротик Иванушке. Он вроде и пить не хотел, а глотнул-таки водички и в тот же миг перед странницей прежним Иванушкой встал. Тьма тут рассеялась. Чары колдовские от Ивана так и отлетели, а сердце русским духом исполнилось. Стоит Ванюша и телом крепок, и сердцем добр, и умом ясен, и лицом красив. Смотрит на странницу и глазам своим не верит, матушку родную перед собой видит.

Спохватился тут Иванушка, склонил перед матушкой буйную голову:

– Прости меня, матушка родимая! Прости меня, матушка любимая! Я ведь едва не погубил тебя, к Змею Горынычу в замок не унёс.

Как вспомнил про Змея Иванушка, рубаху с себя скинул, глядь на плечо, а печати на нём и нет. Стёрлась, словно никогда и не бывала. Увидела птица Рокула, что Иванушка от чар её освободился, сверкнула молнией, да так, что в своём огне сама и сгорела. Одни обгорелые перья на дорогу посыпались. Поняли Иванушка с Любушкой, чьи это перья, переступили через них, взялись за руки и на родимую сторонушку пошли.

Запела тут матушка песнь про степь широкую. Привольную песню да раздольную. Иванушка ей тоже стал подпевать. Идут они по дороги радостные, счастью своему улыбаются, в деревеньку свою направляются.

Начал Иванушка землю пахать, хлеб растить, травы косить да богатырской силой от родной земли исполняться. А пришёл час, сразился он со Змеем Горынычем на калиновом мосту, одолел его в битве, изрубил на мелкие куски и в реку Смородину их побросал.

А матушка Любушка никогда Иванушку за старое не укорила, через годок сыночка своего женила, его детушек в люльке качала, старинные песни напевала, уму-разуму внучат наставляла.

О ДОБРУШЕ ЖАЛЕЙНИЦЕ