В конце июня 1988 г. Игорь едет в Оптину пустынь. До этого он маме уже несколько раз говорил, что хочет быть монахом. Но Анна Михайловна, как всякая мать, тем более женщина мирская на тот момент, даже не волновалась. Он ведь постоянно уезжал в Псково-Печерский монастырь на работу. Мама вспоминала: «Я так и думала, что поработает год и приедет. И даже не волновалась, на послушании побудет и вернётся». 21 июня он приезжает в Оптину и остаётся до конца августа. На это время проходит только год с момента открытия монастыря после периода запустения. Там тяжелейшая физическая работа, и полный сил молодой человек успешно работает на всех этих тяжелейших послушаниях. И принимает решение остаться в монастыре. Но чтобы рассчитаться со всеми делами, с миром, как он говорит, ему нужно вернуться в Москву. Игорь приезжает в Москву, увольняется с работы, делает всё что положено и 15 сентября встаёт перед матерью на колени. Со слезами на глазах начинается проситься у неё в монастырь. «Мама, благослови меня». После отъезда сына мать всё время плакала. Однажды увидела сон: раздался звонок в дверь, она решила, что вернулся Игорь, подошла, открыла, а там стоял старый монах. Она дверь захлопнула. Потом опять раздался звонок, она подошла, открыла, там уже стояла женщина. Лицо женщины показалось знакомым, а руки у неё были сложены как для причастия - на груди. Потом мать вспомнила, что видела это лицо на иконах. И. испугавшись этой женщины, дверь закрыла.

Стихи Иеромонаха Василия

+ + +

Я сказал, буду верен словам до конца

Посмотрю за своим непутевым житьем.

И невольно прибавил на все что слегка

Отвечать стану я молчаливым кивком.

Я немым оказался на людной земле,

Безсловесно смотрел на распятье Добра

И раздумья одни воцарились в душе

И безумная скорбь одолена меня.

Запылало отчаяньем сердце мое

Загорелися мысли незримым огнем

И тогда в поднебесье я поднял лицо

Говорить начиная другим языком:

Подскажи мне, Владыка, кончину мою,

Приоткрой и число уготованных дней,

Может я устрашусь оттого что живу,

И никто не осилит боязни моей.

Приоткрой и потом от меня отойди,

Чтобы в скорби земной возмужала душа,

Чтобы я укрепился на Крестном пути,

Прежде чем отойду и не будет меня.

+ + +

Что же мы сделали Боже не так,

Что же мы забыли себе на беду?

Ты отвернулся и всякий пустяк

Стал обращаться в лихую нужду.

Вспомни заслугу нам прежних князей

В чине монашеском принявших смерть.

Вспомни сияние Русских Церквей,

Что оглашали по праздникам твердь.

И вместе с нами пройдись по земле

С нами развалины наши оплачь,

Видишь - отметины пуль на стене,

Камень замшелый от крови горяч.

Слышишь как зычно вопит воронье?

Рядом с могилами наших Святых,

Как разбивают Распятье Твое

Каменных знаков наставив своих.

Мы затвердили навечно урок

С гидрой ужасной и правым мечем

Слишком кроваво он землю иссек

Слишком отчаянной слышался стон.

Разом хотелось им все разнести,

Чтоб воцарились лишь пепел и страх.

И опустели тогда Алтари

И запылали иконы в кострах.

Боже, знамений не видит никто,

Нет и пророка, чтоб душам прозреть,

С нами не стало почти никого,

Кто бы сказал: ”Долго ль это терпеть?”

Боже, Вселенную Ты утвердил,

Солнце поставил в знамение нам,

Вспомни, кто Имя Твое поносил,

Кто наших братьев душил по углам.

Что же мы сделали Боже не так?

Что же мы забыли себе на беду?

Ты отвернулся и всякий пустяк

Стал обращаться в лихую нужду...

+ + +

Пришлые, Боже, в наследье вошли,

В Святилища как в кладовые вступили,

И город великий, столицу земли,

В хранилище снеди людской обратили.

На век ублажили они воронье,

Кормя его в волю глазами людскими

И было довольно земное зверье

Питаясь по норам телами святыми.

И так полюбилась им наша земля,

Что воду они перепутали с кровью

И долгое время горчило слегка

Зерно напоенное этой любовью.

Мы стали посмешищем мира всего,

Молчим, а глаза свои в сторону прячем,

Но сколько же, Господи, сердце Твое,

Еще не услышит сыновьего плача?

Сколько еще отплатить мы должны

В счет прегрешений хмельного отцовства,

Мы уж и так, как пригоршня золы,

Ветром которая в поле несется.

Что б не твердили нам, где же наш Бог?

Сам отомсти этим скраденным пришлым,

Только б увидеть униженный мог,

Только б сумел погребенный услышать.

Пусть содрогнется пред Господом твердь,

От всех воздыханий прошедших безвестно,

Тогда может нас, обреченных на смерть,

Спасешь Ты невидимо Духом чудесным.

+ + +

Мы слышали сами от дедов своих,

А кто и писанья в наследство оставил,

О ратных делах, о молитвах святых,

Которыми Бог нашу землю прославил.

Какие свершил Он тогда чудеса,

Каких сыновей окрестил богатырских,

Чего только стоят послушника два,

Возросшие на сухарях монастырских.

Полки басурманские Бог истребил,

Вознес над дубравами наши знамена,

Хвалу каждый воин тогда возносил,

Целуя края почерневшей иконы.

Он видел, что землю не силой обрел,

Не крепкой дружиной, а промыслом тайным,

Затем и с молитвой в сражения шел,

Храня под рубахою Крест Православный.

А разве когда латиняне пришли,

И деды псалтырь по земли уж читали,

К чудесной иконе не шли ль мужики?

И там под хоругвии с мечем не вставали?

Хотим или нет, но величит нас Бог,

И я не на меч уповаю в сраженьи,

В речах - не на мудрость, какую сберег,

А только на крестное наше знаменье.

Похвалимся Господом всякому дню,

Прославим Его и во всякие ночи,

Он хлеб подавал нам без меры к столу,

И даже порою запивкою прочей.

Но ныне Ты нас посрамил до конца,

Зачем Ты не ходишь с оружием нашим?

Позора и бед мы вкусили сполна,

Запив это все панибратскою чашей.

Ты сделал нас притчей во всех языках

Позор наш во всякие дни предо мною,

И каждую ночь он стучится в висках,

И по дому крадется тенью слепою.

Все это нагрянуло бурей на нас,

И мы потерялись в земном бездорожье,

Нам души б забила б дорожная грязь,

Когда бы в них не было памяти Божьей.

Когда бы забыли мы Имя Твое,

И рукоплескали кому-то другому,

То разве б мы вышли из ада сего,

С любовью такою же к роду людскому?

Но нас ненавидят за Имя Христа,

Скрепляют ругательства высшей печатью,

И входят со смехом в святые дома,

Молящихся там находя для распятья.

За что нам такая жестокая месть?

За что нам такие великие плачи?

Не уж то врагам нашим нечего есть,

И мы от них хлеб по запазухам прячем?

О Господи, прежние дни помяни,

Воздай нам за скорби Святой благодатью,

Тогда мы поднимем знамена свои,

С двуглавым орлом и Христовым Распятьем.

+ + +

Содрогнулось вчера было сердце мое,

И во всем разуверилась было душа,

Я увидел безпечных лихое житье,

И опять позавидовал им за глаза.

Никогда не тревожат их скорби и плачь,

Им до смерти величие, дерзость даны,

Веселит их собрания яркий кумач,

Когда людям полшага еще до беды.

Откровенно, без страха лукавят всегда,

Затаенные помыслы пряча свои,

А когда издеваться начнут с высока,

То слова их подобны фонтану воды.

К небесам подниматься бы этой струе,

И сверкая на солнце и радуя глаз,

Но она припадает к могучей земле,

И разводит по всюду болотную грязь.

И народ возмутив по лесам родники,

Эту воду в мертвящую жадностью пьет,

Говорят, как несведуще были отцы

Уверяя, что Бог нам безсмертье дает.

И вот эту лукавые раставщики,

Благоденствия ставят превыше всего,

Так напрасно я что ли учился любви?

Очищая от мерзости сердце свое.

Так напрасно ль я что ли по долгим ночам,

Наизнанку судьбу выворачивал всю?

И себя же витал по горячим щекам,

И от совести прятался в темном углу.

Я бы стал перед прошлым земли виноват,

Если б так рассуждая сварливость обрел,

И не мог ничего я на свете понять,

И скитаясь по случаю в Церковь вошел.

Я увидел, о Боже, конец этой лжи,

Я воспел на коленях величье Твое,

Так пускай погадают о судьбах земли

Все равно Ты однажды осудишь ее...

+ + +

Ты испытал меня, Боже, и знаешь,

Ведаешь все недоступное мне,

Часто наверно сомненья прощаешь,

Видно которое только Тебе.

Пусть я шатаюсь по свету тревожно,

Пусть укрываюсь в домашнем углу,

Ты обнимаешь меня словно воздух,

Руку в скорбях предлагая свою.

Знаю, когда мной слагаются песни,

Нет еще слова на чистом листе,

Ты его видишь прозреньем чудесным

В сердце влагая настойчиво мне.

Сколько я рылся на кладбищах книжных,

Сколько я дум передумал в себе,

Всех не сумев вдохновением постигнуть,

В церковь пошел помолиться Тебе.

Дивно мне. Разум небесного свода,

Дивно свеченье далекой звезды,

Видел я край совершенства земного,

Слово же Божье обширней земли.

Где от души мне своей затаиться?

Где не настигнут раздумья меня?

Я по Вселенной промчался как птица,

Места такого не знает она.

Если скажу, может тьма меня скроет,

Будет мне ночь неприступной стеной,

Сердце тот час заскулит и завоет,

Ночь освещая тоскою грудной.

Дивно я создан Божественным Словом,

Будто бы соткан из ткани земли,

С замысловатым телесным узором,

С тайным до времени светом внутри.

Боже, меня испытай и поведай,

Что притаилось за словом моим,

С книгой тогда я оставлю беседы,

Духом начну обучаться Святым.

Ты испытал меня, Боже, и знаешь...

+ + +

Как лань припадает сухими губами

В полуденный жар к голубому ключу,

Так я в Воскресенье стою перед Храмом

И словно от жажды поклоны кладу.

Душу иссушит людское неверье,

Слезы и кровь предлагая в питье,

Как же не встать пред Церковною дверью,

Трижды крестом осеняя лицо.

Как не припасть к почерневшей иконе,

Если уж хлебом не сделался плачь,

Если при случае каждый уронит:

"Где же твой Бог, если ты не богач?”

Что же меня безпокоит былое,

Грустью глаза пеленяя мои,

Что ж про себя повторяю запоем

Эти безстрастно сухие псалмы?

Просто я душу свою изливаю,

Слезы мешая со словом простым,

Так водопады в горах призывают

Бездну откликнуться эхом слоим.

Как лань припадает сухими губами

В полуденный жар к голубому ключу,

Так я в Воскресенье стою перед Храмом

И словно от жажды поклоны кладу.

+ + +

Спаси меня, Господи ныне,

Ибо верный и тот оскудел,

Ибо истинный пусть ко святыне

Умалился от важности дел.

Каждый лжет в суете по привычке,

Даже ближним своим и родным,

И хвалу воздает для приличья,

Когда сердце наполнено злым.

Истребив все лукавые речи

И источники лести Господь,

С корнем вырвет язык человечий,

Что красиво в погибель ведет.

Истребив утверждающих ныне:

"Мы велики, уста ведь при нас!

Мы весь мир языком пересилим,

Кто же Бог нам в сегодняшний час?”

Ради бед, нищеты, воздыханий,

Я восстану, Господь говорит,

И поставлю в дали от страданий

Сохранивших смиренье и стыд.

От небес откровения чисты,

Как в горниле литое сребро,

В горни его очищал седмирицей

И отстала земля от него.

В круг меня нечестивые ходят,

Так оно и бывает когда,

Все ничтожные рода людского,

Превозвысились силой греха.

Спаси меня, Господи ныне,

Ибо верный и тот оскудел,

Ибо истинный пусть ко святыне

Умалился от важности дел...

+ + +

О Боже, Ты выслушай вопли мои,

Их больше не слышал никто,

Молитве моей стихотворной внемли,

Коль мне вдохновенье дано.

От самого дна океанских глубин,

Из пропасти самой ночной

Где эха уж нет и живу я один,

Взываю я рифмой простой.

Когда разгорюется сердце мое,

Воздвигни меня на скалу,

На гору, на камни, на что то еще,

Куда мне не влезть самому.

С Тобой становлюсь я как тот исполин,

Что держит все небо плечом,

С Тобой я взлетаю орлом молодым,

Туман рассекая крылом.

Услышал Ты, Боже, обеты мои,

И мне возвестил в тишине,

Что дал мне в наследие петь о любви,

О грустной моей стороне.

И Ты приложи удивительным дням

Еще удивительней дни,

И слишком короткие жизни певца,

Хотя б после смерти продли.

И я буду Имени петь Твоему,

Пока на земле моя тень,

И буду тянуться губами к Кресту,

В Воскресный и в Праздничный день.

О Боже, Ты выслушай вопли мои,

Их больше не слышал никто,

Молитве моей стихотворной внемли,

Коль мне вдохновенье дано.

И я буду Имени петь Твоему,

Пока на земле моя тень,

И буду тянуться губами к Кресту,

В Воскресный и в Праздничный день.

+ + +

Сколько б мир я не пел и не славил,

Если что, он забудет меня,

Потому, против нынешних правил,

Уповаю на Господа я.

И на что мне в делах опереться,

Коль все будет пепел и прах,

А безсмертье живет по соседству,

В неуклюжих Библейских Словах.

Утвердиться на чем вдохновенью,

Неустройство кругом и разбой,

Лишь на время церковное пенье

Мне дарует блаженный покой.

Что ж братишки, лукавым законом

Вы насели на плечи мои?

И наводите с милым поклоном

Мои мысли в омут тоски.

Хотя всякий, поэт недотрога,

И с ним сладить до смеха легко,

Но пока, не оставлен я Богом -

Устою против мира сего.

И народ просить неустану,

Очищать от лукавства сердца,

И чтоб было меж нас без обмана,

Начинать обещаю с себя.

Бог сказал, и услышал я дважды,

Что для каждого суд по делам,

Когда умер отец, и однажды,

Когда к смерти готовился сам.

Сколько б мир я не пел и не славил,

Если что, он забудет меня,

Потому, против нынешних правил,

Уповаю на Господа я...

+ + +

Научи меня Боже, ушедшие годы считать,

Может стану тогда я хотя бы немного умней,

А то буду до смерть унылые песни слагать:

О земле, о любви, о судьбе безприютной своей.

Мне мечталось по жизни пройти с безпокойной горящей душой,

Освещая пути, зажигая умы и сердца,

Но душа обгорая рассыпалась теплой золой,

И былое куда-то исчезло как дым от костра.

Пощади меня, Господи мой, ибо время прошло,

Ибо даже лукавые стали грехи вспоминать,

Воздыхают о прошлом, развалины ценят его,

Научи меня Боже, ушедшие годы считать.

+ + +

О Господи, доколе будешь Ты,

Все забывать меня и забывать,

Но сколько же еще глаза Твои,

Не будут моим взглядам отвечать?

Но сколько утешать себя могу,

Коль сердце плачет день и плачет ночь,

И сколько буду клясть свою судьбу,

Когда не в силах сам себе помочь.

Ты Господи, хоть раз взгляни сюда,

Услыши хоть обрывки слов моих,

Осмысли, растолкуй мне бытия,

Пока я сном последним не затих.

Пока не намекнули мне друзья,

Что сломлен я и выбился из сил

Пока не поклонилась голова,

Тем кто меня когда-то не взлюбил.

Я ж уповаю к милости и жду,

Пролей ее живительным дождем,

Тогда я о любви Твоей спою,

Как я пою об Имени Твоем.

О Господи, доколе будешь Ты,

Все забывать меня и забывать,

Но сколько же еще глаза Твои,

Не будут моим взглядам отвечать?

Тогда я о любви Твоей спою,

Как я пою об Имени Твоем...