Я молитв тебе не знаю,

Матерь Божья.

Сам слова я подбираю.

Бездорожье –

Но духовного пошиба -

Одолею! –

Ведь поможешь Ты - спасибо! –

Я сумею!

Помогаешь - и сердечко

Бьётся легче.

Не умею жить беспечно

В сфере речи.

Жить всегда с улыбкой – верно

И не надо.

Без молитвы совершенно

Нету лада.

Имя подлинное света

Неизвестно.

Жизнь дана! - уже и это

Так чудесно.

И восходы, и закаты,

И надежды

Дарят радость нам богато –

Будто прежде.

Матерь Божья, все сомненья –

Суть лукавство.

Велика (иль к сожаленью?)

Власть пространства!

Время к нам вполне нейтрально,

Просто длится.

Ах, клубится инфернально –

Тьма клубится.

И к Тебе я обращаюсь

С нежным словом.

Со своим умом сражаюсь

С бестолковым:

Ибо власть гордыни крепко

Ум сжимает.

Только вера человека

Окрыляет.

Только вера окрыляет

Человека.

Душу счастьем наполняет –

Счастьем света.

А иного счастья нету

В нашей доле.

Помоги приникнуть к свету

Божьей воли.

ЯСЛИ

Серыми пещеры были стены

Изнутри, снаружи чернота –

Чернота кружила несомненно

Ангельскими образами та.

Но зрачок наш не устроен, чтобы

Видеть лёгкий очерк высших крыл.

Ясли – это отрицанье гроба.

Что Иосиф там, в углу накрыл?

(Во дворе спилили старый тополь,

в Африке разбился самолёт –

сумму всех событий – их не много ль? –

круг единый глубиной вберёт.)

Ясли…А волхвы идут откуда?

Караван, верблюды и ослы.

Сколь возможно осознанье чуда,

Коль реально всё – тюки, мослы?

Ярок свет, идущий от пещеры.

Ясли света обещают нам

Измененье центра силы, меры

Восприятья. Обещают храм.

ОЧЕВИДЕЦ РАСПЯТИЯ

Странствуя по выжженным дорогам,

Видел он большие города.

Говорил желающим о многом

Иногда.

Как вели по городу и крёстный

Путь сгибал – уже видна гора.

Серая, казалась малорослой.

И царила адская жара.

Как тела избитые желтели,

Среднее – отлично от других.

Римляне стояли и потели.

Знойный мир был совершенно тих.

Двое по бокам – разбоем жили.

Средний же увенчан был венцом.

Не понять, за что казнили.

Небо просто плавилось огнём.

Среднего Царём именовали.

Точно крест был колос, тело – злак.

Очевидец помнил все детали,

Чётко повествуя что да как.