Полонский Яков Петрович [6 (18) декабря 1819, Рязань — 18 (30) октября 1898, Санкт-Петербург] - русский поэт, прозаик.
Родился в Рязани в небогатой дворянской семье. В 1838 окончил Рязанскую
гимназию. Началом своей литературной деятельности Яков Полонский считал
1837, когда представил одно из своих стихотворений цесаревичу, будущему
царю Александру II, путешествовавшему по России в сопровождении своего
воспитателя Жуковского.
В 1838 Яков Полонский поступил на юридический факультет Московского
университета (окончил в 1844). В студенческие годы сблизился с Григорьевым и Фетом, которые высоко оценили талант молодого поэта. Познакомился также с П. Чаадаевым, Хомяковым,
Т. Грановским. В журнале «Отечественные записки» в 1840 было впервые
опубликовано стихотворение Полонского «Священный благовест торжественно
звучит...» Печатался в журнале «Москвитянин» и в студенческом альманахе
«Подземные ключи».
В 1844 вышел первый поэтический сборник Полонского «Гаммы», в котором
заметно влияние М. Лермонтова. В сборнике уже встречались стихи,
написанные в жанре бытового романса («Встреча», «Зимний путь» и др.). В
этом жанре был впоследствии написан и шедевр лирики Якова Полонского
«Песня цыганки» («Мой костер в тумане светит...», 1853). Литературовед
Б. Эйхенбаум впоследствии называл главной чертой романсов Полонского
«сочетание лирики с повествованием». Для них характерно большое
количество портретных, бытовых и других подробностей, отражающих
психологическое состояние лирического героя («Пришли и стали тени
ночи...» и др.).
По окончании университета Яков Полонский переехал в Одессу, где выпустил
второй поэтический сборник «Стихотворения 1845 года» (1845). Книга
вызвала отрицательную оценку В.Г. Белинского, который увидел в авторе
«ни с чем не связанный, чисто внешний талант». В Одессе Полонский стал
заметной фигурой в кругу литераторов, продолжавших пушкинскую
поэтическую традицию. Впечатления одесской жизни впоследствии легли в
основу романа «Дешевый город» (1879).
В 1846 Яков Полонский получил назначение в Тифлис, в канцелярию
наместника М. Воронцова. Одновременно стал помощником редактора газеты
«Закавказский вестник», в которой печатал очерки. В Тифлисе в 1849 вышел
поэтический сборник Полонского «Сазандар» («Певец»). В него вошли
баллады и поэмы, а также стихи в духе «натуральной школы» - т.е.
изобилующие бытовыми сценами («Прогулка по Тифлису») или написанные в
духе национального фольклора («Грузинская песня»).
В 1851 Полонский переехал в Петербург. В дневнике 1856 г. записал: «Не
знаю, отчего я чувствую невольно отвращение от всякого политического
стихотворения; мне кажется, что в самом искреннем политическом
стихотворении столько же лжи и неправды, сколько в самой политике».
Вскоре Яков Полонский определенно заявил о своем творческом кредо: «Мне
не дал Бог бича сатиры... / И для немногих я поэт» («Для немногих»,
1860). Современники видели в нем «скромного, но честного деятеля
пушкинского направления» (А. Дружинин) и отмечали, что «он никогда не
рисуется и не играет никакой роли, а всегда является таким, каков он
есть» (Е. Штакеншнейдер).
В Петербурге Яков Полонский издал два поэтических сборника (1856 и
1859), а также первый сборник прозы «Рассказы» (1859), в которых Н.
Добролюбов заметил «чуткую восприимчивость поэта к жизни природы и
внутреннее слияние явлений действительности с образами его фантазии и с
порывами его сердца». Д. Писарев, напротив, считал подобные черты
проявлениями «узенького психического мира» и относил Якова Полонского к
числу «микроскопических поэтиков».
В 1857 Яков Полонский уехал в Италию, где изучал живопись. В Петербург
вернулся в 1860. Пережил личную трагедию - смерть сына и жены,
отразившуюся в стихах «Чайка» (1860), «Безумие горя» (1860) и др. В
1860-е годы написал романы «Признания Сергея Чалыгина» (1867) и
«Женитьба Атуева» (1869), в которых заметно влияние Тургенева. Полонский печатался в журналах разного направления, объясняя это в одном из своих писем А. Чехову: «Я всю жизнь был ничей».
В 1858-1860 Яков Полонский редактировал журнал «Русское слово», в
1860-1896 служил в Комитете иностранной цензуры. Вообще же 1860-1870-е
годы были отмечены для поэта читательским невниманием и житейской
неустроенностью. Интерес к поэзии Полонского вновь возник в 1880-е годы,
когда вместе с Фетом и Майковым
он входил в «поэтический триумвират», пользовавшийся уважением читающей
публики. Яков Полонский вновь стал знаковой фигурой в литературной
жизни Петербурга, на «пятницах Полонского» собирались выдающиеся
современники. Поэт дружил с Чеховым, внимательно следил за творчеством Фофанова и Надсона. В стихах «Сумасшедший» (1859), «Двойник» (1862) и др. предсказал некоторые мотивы поэзии 20 в.
В 1890 Полонский писал Фету:
«По моим стихам можно проследить всю жизнь мою». В соответствии с этим
принципом отражения внутренней биографии он построил свое итоговое
«Полное собрание сочинений» в 5 тт., вышедшее в 1896.
Умер Яков Полонский в Петербурге 18 (30) октября 1898.
Любил я тихий свет лампады золотой,
Благоговейное вокруг нее молчанье,
И, тайного исполнен ожиданья,
Как часто я, откинув полог свой,
Не спал, на мягкий пух облокотясь рукою,
И думал: в эту ночь хранитель-ангел мой
Придет ли в тишине беседовать со мною?..
И мнилось мне: на ложе, близ меня,
В сиянье трепетном лампадного огня,
В бледно-серебряном сидел он одеянье...
И тихо, шепотом я поверял ему
И мысли, детскому доступные уму,
И сердцу детскому доступные желанья.
Мне сладок был покой в его лучах.
Я весь проникнут был божественною силой.
С улыбкою на пламенных устах,
Задумчиво внимал мне светлокрылый;
Но очи кроткие его глядели вдаль,
Они грядущее в душе моей читали,
И отражалась в них какая-то печаль...
И ангел говорил: "Дитя, тебя мне жаль!
Дитя, поймешь ли ты слова моей печали?"
Душой младенческой я их не понимал,
Края одежд его ловил и целовал,
И слезы радости в очах моих сверкали.
МОЛИТВА
Отче наш! Сына моленью внемли!
Все-проникающую,
Все-созидающую,
Братскую дай нам любовь на земли!
Сыне, Распятый во имя любви!
Ожесточаемое
Оскудеваемое
Сердце Ты в нас освежи, обнови!
Дух Святый! Правды источник живой!
Дай силу страждущему!
Разуму жаждущему
Ты вожделенные тайны открой!
Боже! Спаси Ты от всяких цепей
Душу проснувшуюся
И ужаснувшуюся
Мрака и зла и неправды людей!
Вставших на глас Твой услыши мольбу,
И цепенеющую,
В лени коснеющую
Жизнь разбуди на святую борьбу!
Между 1855 и 1860
У ХРАМА
Душный день догорал,
Дальний звон меня звал,
И как в рай, в Божий храм
Запросилась душа.
И спеша, и дыша
Тяжело, по пескам,
По лесистым буграм
Шел я, бледен и хил,
Точно крест волочил,
И дошел до ворот,
Где теснился народ.
Жаждал видеть я ряд
Посребренных лампад,
Запрестольных свечей
Седмь горящих огней;
Созерцать в золотых
Ризах лики святых,
Певчим хорам внимать
И блаженно вздыхать,
В теплом дыме кадил,
Чуя Господа сил.
Но я, хил и убог,
В храм пробраться не мог:
Суетливой толпой,
Теснотой, толкотней,
Я - безжалостно смят,
Я - отброшен назад,
И, как нищий старик,
У решетки поник.
Крест на храме сиял,
Он один затмевал
Сотни наших свечей,
Весь в багрянце лучей
Он сиял от зари,
Что твои алтари!
Там стрижи вверх и вниз
Чуть мелькая вились,
И, забывчиво-тих,-
Я заслушался их.
Как над былием лес,
Над землей, надо мной,
Над церковной главой
Вековечных небес
Расстилалася высь.
"Маловерный, молись!"
Как журчанье волны,
Пронеслось с вышины...
И уж я сознавал,
Что я в храме стоял, -
В храме, полном огней,
Перелетных лучей,
И невидимых крыл,
И неведомых сил.