Перестану смотреть человеком
На грехи и проступки собрата.
Темнота, вдруг, закроется светом,
И душа возвернётся обратно
В миг, когда среди юности, зелени,
Чистый лист был греховным поприщем,
Неиспорченные потерями
Мысли дали мне первое прозвище.
Недостоин, но всё же отличен
От остатков людского племени,
Выйду в выход и крикну зычно:
"Посмотрите, такого уж нет меня!"
И вернусь я вперёд, в настоящее,
Стану тем же, кем был ранним утром,
Что-то стоящее, подходящее
На душе перекрою жгутом.
Будет трудно, поняв как-то истину,
Оставаться под гнётом быта –
На помойку вчерашнее выкину
И открою листок манускрипта,
Прочитаю страницу Писания,
Успокою себя, не прогневаюсь,
И не буду завидовать знанию
Полусонному, честному, первому.
Только главное, чтобы достаточно
Было сил пронести его тяжесть,
А для этого нужно праведно
Сохранять в себе то, что осталось,
Раздавая вокруг бескорыстно
Весь запас справедливости, честности,
Быть понятным, простым и открытым,
Не пропасть позабытым в вечности.
Вдруг потом, через вехи времени,
Дети, внуки, а может и правнуки
Капнут каплю на стол мерную
И возьмут фотографию на руки.
От друзей и от братьев послания,
В рюмке водки, за бывшее, прошлое.
После смерти жизнь - в воспоминаниях.
Не в плохих, а только в хороших.
Пусть закопан, уснул на кладбище,
Это тело, душа то нетленная,
А в толпе ярко, якобы, страждущих,
Точно неба есть благословение.
Потому что я жив, горю искоркой,
Силой мысли и света исполнен –
Не забыт. Живу, явно, искренне.
В сердце друга живу. Спокоен.
|
