Мы шли толпой. На каждом ─ тяжкий крест,
И наши вопли, зовы, слёзы, стоны
Звучали словно траурный оркестр,
А дирижёры ─ шумные вороны.
Как долго ноши влечь, никто не знал,
И до чего ─ до рая или ада?
Нас только тихий голос громко звал:
«Ждёт верного достойная награда…»
Я изнывал и выбился из сил,
А, добредя до сумрачного леса,
Толстенный комель ноши отпилил,
Избавившись от половины веса.
Тут на пути ─ ущелья острый зев:
Не всем пройти длины крестов хватило…
Мой урожай таков, каков посев,
Лишь скорбно солнце в душу мне светило.
…Я возвратился в тот злосчастный лес,
Но комель моего креста ─ исчез.

Один я выжил в кораблекрушенье ─
На дикий берег вынесла волна.
И я восславил Бога за спасенье,
Хоть жизнь моя неверием полна.
А из даров обильного прилива ─
Обломков каравелл, снастей, старья ─
Соорудил прибежище на диво:
Защиту от ненастья и зверья…
Спустился в лог за скудным пропитаньем,
Пока блуждал ─ набросилась гроза,
И молния с пронзительным стенаньем
Зажгла приют мой прямо на глазах.
Я был объят отчаяньем и горем:
«Теперь пришёл, похоже, мне конец,
Бессилен я пред холодом и морем.
За что Ты наказал меня, Отец?!»
Наутро бриг в проплешинах тумана
Тень парусов над плёсом распростёр,
И я услышал голос капитана:
─ Спешили на сигнальный твой костёр!
…Я был неверен, но утешен.
Помилуй, Боже… Как я грешен!

Последней страстью млеет бабье лето,
Искусы мира облачая в глянец,
А я набрёл на скит анахорета,
Где чёток чернь перебирает старец.
«Скажи мне, отче, в чём моё спасенье,
Ведь и меня уже объяла проседь?..»
─ Коль ты задумался о воскресенье,
Не молви слов, пока тебя не спросят.
…Как жаль: немало исчитал я книг,
Но сути этой мудрой не постиг!